Константин Душенко - Лучшие мысли и изречения древних в одном томе
«О гневе», II, 21
* В борьбе надо стремиться не сделать другому больно, а победить.
«О гневе», II, 21
Не сможет противостоять ударам тот, кому никогда ни в чем не было отказа.
«О гневе», II, 21
Разве ты не видишь, что люди чем счастливее, тем гневливее? Это особенно заметно у богатых, знатных и чиновных.
«О гневе», II, 21
Надо, чтобы мальчик никогда ничего не мог добиться гневом; мы сами предложим ему, когда он будет спокоен, то, чего не давали, пока он требовал с плачем.
«О гневе», II, 21
Отложенное наказание мы всегда можем привести в исполнение, но уже исполненное никак нельзя забрать назад.
«О гневе», II, 22
Самое великодушное прощение – это не знать, в чем кто перед тобой провинился.
«О гневе», II, 23
У подозрительности никогда не будет недостатка в доводах.
«О гневе», II, 24
Что совершено без умысла – не обида.
«О гневе», II, 26
Глупо гневаться на животных, но не умнее и на детей, а также на всех прочих, мало чем отличающихся от детей в рассуждении благоразумия.
«О гневе», II, 26
Боги ‹…› и не желают, и не умеют причинять зло ‹…›; обидеть кого-нибудь для них так же немыслимо, как побить самих себя.
«О гневе», II, 27
Если мы желаем быть во всем справедливыми судьями, то давайте прежде всего убедим себя в том, что никто из нас не без греха. Ведь именно в этом главный источник нашего возмущения: «Я-то ни в чем не виноват» и «ничего не сделал». Ничего подобного: просто ты ни в чем не признаешься! ‹…› Если в чем-то мы и остались невинны, то только потому, что нам не удалось преступить закон – не повезло.
«О гневе», II, 28
Часто бывает, что, желая польстить одному, обижают при этом другого.
«О гневе», II, 28
Чужие пороки у нас на глазах, а свои за спиной.
«О гневе», II, 28
Если кто-то хочет сообщить тебе нечто [о другом человеке] не иначе, как по секрету, тому ‹…› нечего тебе сообщить.
«О гневе», II, 29
Тебя обидел добрый человек? – Не верь. Дурной? – Не удивляйся.
«О гневе», II, 30
Внутри каждого из нас царская душа, каждый хочет, чтобы ему было все позволено, но не хочет быть жертвой чужого произвола.
«О гневе», II, 31
Фабий [Кунктатор] говорит, что нет ничего позорнее для полководца, чем оправдываться: «Я не думал, что так выйдет». По-моему, нет ничего позорнее для человека вообще.
«О гневе», II, 31
Наказание всегда должно считаться не с прошлым, а с будущим, ибо оно есть выражение не гнева, а предосторожности.
«О гневе», II, 31
Самый обидный род мести – признать обидчика недостойным нашей мести.
«О гневе», II, 32
Многие, ища возмездия за легкие обиды, сами делают их более глубокими для себя. Велик и благороден тот, кто спокойно слушает лай мелких собачонок, как крупный и сильный зверь.
«О гневе», II, 32
Обиды от власть имущих нужно сносить не просто терпеливо, но с веселым лицом: если они решат, что и впрямь задели вас, непременно повторят.
«О гневе», II, 33
В душах, развращенных большим успехом, есть самая скверная черта: они ненавидят тех, кого обидели.
«О гневе», II, 33
Стоит прислушаться к примечательным словам человека, состарившегося в услужении у царей. Когда кто-то спросил его, как ему удавалось достичь столь редкой при дворе вещи, как старость, он отвечал: «Я принимал обиды и благодарил за них».
«О гневе», II, 33
Ссориться с равным рискованно, с высшим – безумно, с низшим – унизительно.
«О гневе», II, 34
Так все слабые существа: если до них только чуть дотронуться, им кажется, что их уже ударили.
«О гневе», II, 34
Пускай кто-то сердится: ты в ответ сделай ему что-нибудь хорошее. Вражда сама угаснет, если одна из двух сторон откажется ее поддерживать: сражаться могут лишь двое равных соперников.
«О гневе», II, 34
Если человек подошел к зеркалу, готовый перемениться, значит, он уже переменился.
«О гневе», II, 36
Если мы полагаем, что кто-то выказал нам презрение, мы не можем не быть мельче его.
«О гневе», III, 5
Мщение есть признание, что нам больно.
«О гневе», III, 5
Обидчик либо сильнее тебя, либо слабее; если слабее, пощади его, если сильнее – себя.
«О гневе», III, 5
Есть люди, не желающие браться за легкие дела, но желающие, чтобы все, за что они ни возьмутся, давалось легко.
«О гневе», III, 7
Самые тяжелые и неукротимые от природы характеры терпеливы к ласке. Ни одно существо не бросается в испуге на того, кто его гладит.
«О гневе», III, 8
Борьба питает сама себя и не выпускает того, кто слишком глубоко в нее втянулся. Легче удержаться от ссоры, чем потом из нее выйти.
«О гневе», III, 8
Усталым глазам полезно смотреть на зелень.
«О гневе», III, 9
По старой поговорке «усталый ищет ссоры»; то же можно сказать и об изнуренном голодом или жаждой, да и обо всяком другом, сильно чем-нибудь удрученном человеке. ‹…› Пораженная недугом душа возмущается от любой мелочи, вплоть до того, что простое приветствие, письмо, вопрос или несколько незначащих слов вызывают иных людей на ссору.
«О гневе», III, 9
Не полезно все видеть и все слышать. Нас миновали бы многие обиды – ведь большинство из них не задевают того, кто о них не знает. Ты не хочешь быть гневливым? – Не будь любопытным.
«О гневе», III, 11
Большинство людей сердятся из-за обид, которые они сами сочинили, придавая глубокий смысл пустякам.
«О гневе», III, 12
Гнев приходит к нам часто, но чаще мы приходим к нему.
«О гневе», III, 12
Лучшее средство от гнева – отсрочка.
«О гневе», III, 12
Пока ты в гневе, тебе не должно быть дозволено ничего. Почему? Именно потому, что ты желаешь, чтобы было дозволено все.
«О гневе», III, 12
Разгладим лицо, сделаем голос тише, а походку – медленнее; постепенно в подражание внешнему преобразуется и внутреннее.
«О гневе», III, 13
Всякое возмущение подневольного человека обращается ему же в мучение. ‹…› Нет такого тесного ярма, которое не причинило бы меньше боли тому, кто влачит его, чем тому, кто пытается его сбросить.
«О гневе», III, 16
Если благоразумный человек сказал что-то неприятное нам – поверим ему; если дурак – простим.
«О гневе», III, 24
Признак истинного величия – не ощущать ударов. Так огромный зверь не спеша оглядывается и спокойно взирает на лающих собак.
«О гневе», III, 25
Все, что не нравится нам в других, каждый из нас может, поискав, найти в себе самом. ‹…› Нужно быть терпимее друг к другу: нам приходится жить дурными среди дурных.
«О гневе», III, 26
Гневаемся все мы дольше, чем ощущаем причиненную [нам] боль.
«О гневе», III, 27
Иногда боль, а иногда случай делают слабого сильнее самого сильного.
«О гневе», III, 28
Большая часть того, что вызывает в нас гнев, – это препятствия, а не удары.
«О гневе», III, 28
Неправость нашего гнева делает его более упорным: мы расходимся все пуще и не желаем перестать, словно сила нашей вспышки может служить доказательством ее справедливости.
«О гневе», III, 29
Никогда не будет счастлив тот, кого мучит мысль, что есть кто-то счастливее. Я получил меньше, чем надеялся? – но, может быть, я надеялся на большее, чем заслуживал.
«О гневе», III, 30
Среди убийц божественного Юлия было больше друзей, чем недругов, ибо он не исполнил их неисполнимых надежд. ‹…› Вот так и вышло, что он увидал вокруг своего кресла своих бывших соратников с обнаженными мечами, ‹…› ставших помпеянцами лишь после смерти Помпея.
«О гневе», III, 30
Кто смотрит на чужое, тому не нравится свое.
